 |
| ru |
 |
30-11-07 @ 13:29
Вольный воитель  
Две улыбки для контролёра...
|
Егор словно просыпался от тяжелого сна, голова была как чугунная, перед глазами медленно рассеивалась серая пелена, тело затекло, он не чувствовал конечностей, как будто долго находился в одной и той же позе.
Наконец, когда зрение прояснилось, он увидел, что идет по тропинке.
Удивлению не было предела. Как он тут оказался? И куда направляется? Мысли метались как испуганные зайцы.
Впереди ритмично и как-то угловато шагал рядовой Мартовкин по прозвищу Восьмерочка. Егор узнал его по вытатуированному знаку бесконечности на шее.
Сзади слышались шаги, наверное, Андрей Семенов – Прицеп.
Все трое – Прицеп, Восьмерочка и он, младший лейтенант Егор Серебряков, - заступили в караул сегодня вечером… стоп! Сейчас же день! Ярко светит солнце, теплые лучи пробиваются сквозь ветви сосен…
И внезапно пришло понимание, а вместе с ним дикий, животный ужас.
Он обрушился на Егора, как лавина, с каждой секундой набирая силу и увеличиваясь, заставляя все внутри замирать, вызывая невыносимое желание развернуться и броситься бежать. Бежать сломя голову, куда глаза глядят, чтобы только ветки трещали да ветер в ушах свистел…
Но сердце не начало стучать сильнее, голосовые связки не издали даже легкого сипа, а ровный шаг не превратился в стремительный бег… даже ни одна мурашка не пробежала по телу.
И лавина, словно наткнувшись на преграду, побурлила и стала спадать, освобождая разум от паники и оставляя после себя лишь легкую взвесь страха.
Егор догадался, почему он не может по своей воле пошевелить не одним мускулом, хотя ноги исправно несли его неизвестно куда, они жили своей собственной жизнью и ему не подчинялись… они подчинялись контролеру.
Как бы сильно Егор не хотел в это верить, но другого объяснения происходящему найти не мог. Их всех троих увел контролер, и, значит, сейчас они – зомби.
“Нет, нет, нет, нет! – хотелось крикнуть Егору. – Не может такого быть! Не может!”
Ему хотелось протянуть руку, схватить Восьмерочку за плечо, остановить, дернуть на себя, заорать: “Куда это ты?!”, отпустить подзатыльник, а то и врезать, как следует. Или обернуться и отчитать Прицепа за то, что тот не доложил о неладном.
Но, как и прежде, Егору этого не удалось. Он больше не был хозяином своего тела. Да и ребята не реагируют на его ругань и рукоприкладство, теперь все они просто ходячие мертвецы, Без воли, без чувств, без разума…
Внезапная мысль кольнула его.
Как это без разума?! Он же сейчас думает!
Егор схватился за эту мысль, как утопающий за соломинку.
Страх исчез, появилась надежда и стремление выбраться из сложившийся ситуации. Итак, если он может думать, значит, его мозг не полностью под властью чужого разума. Под контролем только двигательные функции, но сам мозг свободен и функционирует, а это в свою очередь, значит, что к нему поступает кровь, и, следовательно, работает сердце.
Если бы Егор мог, он бы подпрыгнул от восторга.
Он жив! Жив! Значит, он ещё не зомби! Потому что у зомби отсутствует кровообращение.
Это отлично, замечательно, но это просто факт, хотя, несомненно, безумно приятный и очень обнадеживающий.
Егор умерил преждевременную радость и начал размышлять дальше.
Как же так получилось, что контролер оставил его в живых?
Либо тот был сейчас слаб и не мог сделать ничего больше, кроме как взять под свой контроль двигательные функции; либо он, Егор, смог оказать сопротивление ментальной силе мутанта. Он и раньше не особо поддавался психологическому влиянию, помнится, в юношестве они с приятелями ставили эксперименты с гипнозом, так его никаким не смогли ввести в транс, притом что друзья словно в полудреме рассказывали свои секреты, отвечая на все задаваемые вопросы.
А может и то и другое вместе.
Скорее всего так и было, ведь, ведь если бы контролер не был слаб, сейчас тут шагал бы весь блокпост, а не только они трое. Если же Егор ошибался насчет своей сопротивляемости, тогда он бессилен и не может ничего сделать. И эту мысль Егор решительно отмел.
Он решил прислушаться к себе, сосредоточиться на чем-нибудь, что помогло бы еще больше воздействие чужой силы. Егор напряг всю свою волю, чтобы заставить пошевелить хотя бы один мускул, хоть маленькую, самую незначительную мышцу.
Не выходило.
Егор попробовал снова, потом еще и еще раз, но все без толку. Никаких ощущений, только ноги по-прежнему несут его туда, куда велит им контролер.
От бессилия и безысходности Егор чуть не заплакал. И тут он почувствовал жжение в глазах. Ведь они были постоянно открыты, слизистая пересохла, и теперь невыносимо хотелось моргнуть.
Егор понял, что это его шанс подключить в борьбу подсознательные рефлексы. В отчаянной попытки он собрался и изо всех сил попытался моргнуть.
Таких мук он не испытывал еще никогда в жизни, и, когда у него, где-то в уголке сознания, уже зародилась предательская мысль, что ничего не выйдет, это конец и такова его поганая судьба, веки начали медленно опускаться вниз.
Есть!
Егор ликовал. Потом он заставил веки подняться, вспомнил гоголевского Вия и его “Поднимите мне веки” и мысленно засмеялся. И тут веки стали работать сами! Медленно, но работать! Егор словно преодолел какой-то психологический барьер.
Моргнув в очередной раз, он вдруг понял, что перед глазами все расплывается – это заработали слезные железы.
Теперь спокойно!
Егор решил попробовать взять контроль над своими ногами.
Никак.
Ладно. Попробовал еще раз. С тем же результатом.
И тут произошло то, что снова заставило его разум забиться в истерике от испуга.
Увлеченный своей мысленной борьбой Егор не обращал внимания на окружающий его мир и не заметил, что лес кончился и перед ним открылось поле, застроенное какими-то сооружениями, похожими на ангары. От леса пришлось спускаться по склону холма, и Егор увидел перед собой его.
Контролер двигался впереди метрах в ста, направляясь к одному из ангаров, в котором несомненно находилось его логово.
Егор начал лихорадочно приказывать ногам остановиться – бесполезно, они не останавливались. Когда он только зашел в ангар, то понял что усилия напрасны, и заплакал бы от досады, если бы из его глаз уже не текли слезы.
“Перестань! – одернул он себя. – Ведь у тебя получилось моргнуть. И ты знаешь что это значит! Это значит, что ты можешь бороться с ним, что ты еще можешь победить эту нечисть, только не сдавайся! Дерись! Дерись! Дерись за свою жизнь! Ты же её так любишь!”
И Егор начал бороться.
Сначала он решил вернуть себе контроль над глазами.
“Надоело мне пялиться в одну и туже точку! – зло подумал он. – Когда выберемся, я заставлю тебя вывести эту дурацкую татуировку, рядовой Мартовкин. Видеть больше не могу!”
Ценой неимоверных усилий ему удалось вновь подчинить себе глаза, и Егор мог теперь осваиваться. Он опустил взгляд вниз. Отлично! Вся амуниция при нем, ничего не потерялось, пока контролер управлял им, автомат на шее, гранаты на поясе.
Теперь Егор направил все мысленные усилия на свою правую руку.
Тем временем контролер повел их всех троих к подсобке, за дверями которой начиналась ведущая вниз металлическая лестница. Восьмерочка сделал первый шаг на ступеньку, за ним начал спускаться Егор, сзади застучали по металлу ботинки Прицепа.
Егор собрал в кулак ярость и злость, помножил все это на желание жить и сделал мысленное усилие. Пальцы на правой руке зашевелились…
Лестница кончилась, начались темные служебные коридоры с ржавыми трубами и облупившейся краской.
Теперь надо суметь поднять руку…
Поворот – и освещенное двумя тускло горящими лампочками квадратное помещение. В нос Егору ударила вонь разложения, он оставил на миг свои попытки овладеть рукой и огляделся. Вокруг валялись кучи мусора, из куч выглядывали кости людей и животных. В левом углу, вперившись во входящих немигающим взглядом, стоял зомби, одетый в обрывки военной формы. Контролер сидел рядом с ним, спиной к Егору, и копался в мусоре.
Егор уже не испытывал страха к мутанту, страх давно перегорел, превратившись в ненависть и злость.
Контролер перестал возиться и что-то закудахтал, потом повернулся к зомби, схватил его за руку лапами с длинными, плохо гнущимися пальцами и вырвал зубами большой кусок мяса из предплечья.
Егора вырвало бы, если бы он владел своим телом.
Между тем он и его спутники остановились, разошлись в стороны, став треугольником, и повернулись друг к другу лицом. Егор увидел, что Восьмерочка, рядовой Мартовкин мертв, что было ясно по тусклому, ничего не выражающему взгляду. Но Прицеп-рядовой Семенов Андрей- был жив! Его глаза смотрели прямо в глаза Егора и выражали ипуг и недоумение.
Контролер в углу фыркнул и зашаркал в их сторону. Егор быстро увел взгляд в сторону и постарался сделать его как можно более невыразительным. Контролер подошел, постоял немного, что-то пережевывая, потом сплюнул на пол. Тяжелый запах, исходивший от него, мог свести с ума.
Потом контролер повернулся к Андрею. Егор поднял взгляд. Контролер явно захотел свежего мяса и, выбрав Андрея. Приказал ему подойти, но Андрей сопротивлялся и умоляюще смотрел на Егора, взывая о помощи. Контролер, поняв, в чем дело, громко заверещал и начал хлестать Андрея длинными руками.
Егор напрягся, закрыл глаза, собрался и начал решающую атаку против чужого разума, сковавшего его тело.
Он и не стал тянуться к автомату, все равно тот стоял на предохранителе, а сжал в руке гранату. Словно в замедленной съемке, он снял ее с пояса, одновременно выдернув предохранительную чеку.
Контролер бросил взгляд на звук, Егор открыл глаза и встретился с ним взглядом. Черные бездонные глаза лишили воли, заставили замереть, словно тело насадили на длинный кол.
Мгновения черноты прошли, и Егор увидел, что Андрей шагнул к контролеру, переключив его внимание на себя.
Егор не мог его подвести и разжал пальцы, стиснувшие гранату. Она ударилась об пол и покатилась к мутанту.
Тот снова резко обернулся, мотнув длинными жирными черными волосами, и мозг Егора словно обожгло огнем. Он только успел увидеть, как улыбается Андрей, и последним усилием тоже выдавил улыбку. Потом все окутала тьма.
Но Егор продолжал мысленно улыбаться- он победил! Он не дал сделать из себя куклу и сам выбрал себе смерть.
Да. Он победил!
Контролер что-то возмущенно бормотал и взмахивал руками, он не замечал гранаты, лежащей рядом с ним.
А Егор не замечал ничего вокруг, жжение в мозгу прекратилось. И пришло спокойствие.
Когда-то он задумывался о том, какие мысли приходят человеку перед смертью. Может, действительно перед глазами пробегает вся жизнь?
Егору почему-то вспомнилось, как он любил снег. Как большие пушистые снежинки падали спокойно в воздухе, а он шел и ловил их ртом. Он вспомнил удивленные лица прохожих, когда те видели его с высунутым языком, радующегося и наслаждающегося жизнью.
Егор улыбнулся.
И раздался взрыв.
|
Post reply | Post reply with quote
|
 |
